Как выбрать книги для малыша

Раунд рассказывания, импровизированного общения «над книгой» предшествует фактически чтению.
Означает, в самом начале «книжного пути» малыша необходимо выбирать те книги, которые способны стать – внимание! – источником нашей своей, материнской вербальный импровизации. Книги, по картинам которых мы, взрослые, сможем повествовать ребенку. Неестественный текст, даже если он есть, может только задавать назначение нашей речи.

А книг, которые формировались бы специально для этого – т.е. для сообщающих взрослых, – мало. Издатели никогда в жизни не определяют себе цель так что.

Они формируют книги для малышей «от года до трех». А это наиболее глупая адресация, которую можно разработать. (Она взята из САНПИНов, а едва ли наш ведущий факультет здравоохранения, проектирующий различные санитарные нормы, можно полагать основным профессионалом в отрасли эмоциональных отличительных черт детей.)

Есть 3 различных человечка: непроизноосящий, начинающий рассуждать и хорошо сообщающий.

Непроизноосящему или лишь начинающему рассуждать мы по превосходству сообщаем, сообщающему – декламируем. И аспекты «подходящих» по возрасту книг тут абсолютно различные.

Пока ребенок не начал рассуждать, нам предоставляется возможность не напрягать себя розысками текстов, которые он «поймет». Если нужны книги для родителей зайдите на сайт www.booklya.ua.

Смысловая образующая текста – каким бы элементарным, длинным, кованым он ни был – на этом раунде все равно приносится в жертву. Повторюсь: необходимо искать такие книги, оценивая которые нам предоставляется возможность с превеликим удовольствием разговаривать с ребенком.

Предпочтительнее для этого, вроде бы, подходят книжки-игрушки. Они подразумевают со стороны «смотрящих» некоторое действие: рвануть за веревочку («дверь и откроется»), нажать кнопку, двинуть клапан, покрутить колесико, потрепать что-то мохнатенькое. Вроде, правильный ход: ребенку рекомендуется то, что для него внутренне и интересно.

Но в случае если подобным действием истощается все общение, нельзя отнести его к уровню «книжного». Оно ничем не отличается от действий с иными объектами. Если мы намерены, чтобы малыш выпускал какие-то «развивающие» действия – и лишь, то намного действеннее применять для этого особые игрушки, а не книги.

В неестественном общении действие (открывание-закрывание, верчение колесика, ощупывание и т.п.) вполне может быть лишь дополнительным: его функция – сдержать внимание ребенка на иллюстрации, помочь ему сосредоточиться. Такое действие должно без проблем встраиваться в нашу речь, в наш рассказ, помогать ему.

Если так происходит, означает, книжка-игрушка выполнена верно. В случае если действие самостоятельно или добавочно по отношению к книге в общем, означает, если «игрушечный» элемент перевешивает неестественный и не помогает, а скорее всего препятствует ребенку смотреть книгу.

Наша цель – помочь ребенку собрать опыт рассматривания. Мы не даем себе доклад в том, как важен данный опыт и как далеко идущие результаты он имеет. Так как что из себя представляет «смотреть картинки»? В особенности в начальном возрасте, когда речь лишь развивается, когда ребенок буквально «входит в культуру» – подымается на 2 ножки, делает первые шаги, осваивает мир объектов? Смотреть на иллюстрации – означает лицезреть знаки.

Вот пятно (комплект полос), которое взрослый именует «кошка». А так как это далеко не «натуральная» собака, не та, которую мы демонстрировали ребенку во дворе. Это изображение собаки, или символ собаки. А символ собаки – это итог конвенции, договора между резидентами одной культуры – узнавать кошку в пятнышках и чертах на плоскости по комплекту неких симптомов. В точности также в нашей культуре есть соглашение наметить звуки. Для этого также есть знаки – буквы, азбука.

Другими словами, когда мы оцениваем с ребенком иллюстрации, он приобретает первый опыт «прочтения» символов. Это в каком-то смысле подготовка к овладению чтением в будущем. При этом не только лишь техникой чтения. Мы не случайно представляем ребенку иллюстрации, а не «голые» знаки.

Иллюстрации – это образные виды. Они не только означают какой-нибудь объект, но также и выражают к нему эмоциональное отношение живописца. Это отношение заразно (в данном и заключается воздействие художества). Когда мы сообщаем «выразительная картинка», «яркий образ», мы обладаем в виду, что вид владеет качеством влиять на наши чувства.

Чувства ребенка, с одной стороны, еще весьма элементарны и вмещаются в формулу «мне хорошо – мне плохо». Им предстоит расти, осложняться, ими необходимо обучаться распоряжаться. С иной стороны, ребенок – создание, толкаемое чувствами. Эмоция – это поезд, доставляющий в «центры обработки» наиболее разную информацию.

Картина, которую мы представляем небольшому ребенку, должна вызывать у него чувства – позитивные чувства, вызывающие его познавательную энергичность. А это означает, что картина, ее виды должны владеть чем-нибудь подобным, что корреспондируется с опытом ребенка, так как самый основной чувствительный «привод» – это узнавание.

А дело тут не в том, что малыш должен лицезреть на иллюстрациях знакомые ему реалии. Что нам предоставляется возможность демонстрировать ему лишь кошку, а крокодила, например, не можем, поскольку он никогда в жизни не видел жизненного крокодила.

Он очень много чего не видел в действительности. И, основное, он еще видел мало «нарисованного». Дело в другом.

Узнавание сформировано на эксперименте волнений. А основные волнения в начальном возрасте сопряжены с действиями, с перемещениями. Малыш начального возраста – «субъект действующий». Перемещение – это ресурс его развития во всевозможных сферах (физического, интеллектуального, чувствительного и т.п.).

Перемещение и есть то, что будет притягивать внимание малыша к иллюстрации. Фактически, на этом и сформировано введение в книгу игровых частей. Но это перемещение «внешнее». Еще может быть перемещение, которое прячется в самой иллюстрации. Нарисованные герои детских книг безусловно должны делать какие-то действия. А мы, созерцатели, должны без проблем гадать эти действия и перемещения.